— Дако — это проклятие, — произнес Райден, и она поняла, что он снова прочитал ее мысли. — Но он также является Богом, более низшим Богом, который напал на мой народ, когда он не смог добраться до моей истинной пары. Он распространил на моих людей свою ненависть ко мне, как злокачественную болезнь. Заставляя их воевать и уничтожать друг друга до полного уничтожения. Из-за этого мой народ потерял все знания о том, что было раньше. Они потеряли способность путешествовать на другие планеты, и из-за этого начали развиваться по-другому, хотя по существу все они были одинаковыми.

— Поэтому у кализианцев, торнианцев и ганглианцев раньше появлялось совместное жизнеспособное потомство, — произнесла она тихо.

— У них и у многих других. Хотя за последние пятьсот циклов ситуация изменилась.

— С начала Великой инфекции.

— Да, — прошептала Богиня.

— Если это так, то почему вы делаете кализианцев такими зависимыми от их суджа-бусин истинной пары?

— Это никогда не было нашим намерением, — сказал ей Райден. — Кализианцы — единственные, кто сохранил малейшее воспоминание обо мне и о том, что произошло.

— Но… как?

— Потому что они являются потомками моего брата Джади. Джади был достойным самцом и единственным, кому я бы доверил свой народ. Он сделал все, что мог, чтобы победить Дако, но он был не ровней Богу. Когда Джади понял, что все потеряно, он записал все, что произошло, и поместил это в единственное место, где, как он думал, будет безопасно, надеясь, что когда-нибудь один из наших людей найдет это и узнает правду. Но этого не произошло.

— Что случилось?

— Потомкам моего брата потребовалось несколько тысячелетий, чтобы оправиться от того вреда, что причинил им Дако, и снова начать космические полеты. Понт был одной из первых планет, которые они исследовали, и когда это сделали, они обнаружили то, что оставил мой брат.

— Тексты в ларце из кевтофа, скрытые в Кранне, — пробормотала Джен.

— Да, — согласился Райден.

— Не могу поверить, что они хранились так долго.

— Понт всегда был величайшим местом, — ответил он ей. — Он был благословлен самой Изначальной Богиней.

— Моя мать благословила это место, не я, — сообщила богиня Джен. — Когда была еще только одна Вселенная.

— О… — услышав эти слова, глаза Джен распахнулись от удивления.

— Пока кевтоф и Кранн защищали то, что написал мой брат, прошло так много времени, что очень малое из них могло быть правильно переведено. То, что было переведено, заставило кализианцев поверить, что, только принеся Высшую жертву, они будут благословлены истинной парой.

— Высшая жертва? — Джен в замешательстве посмотрела на него.

— Да. Они поверили, что должны бороться не на жизнь, а на смерть за женщину, чтобы она стала их истинной парой. Из-за этого погибло много достойных самцов. Как только мы поняли, что происходит, мы использовали часть нашей любви друг к другу и создали бусины истинных пар так, чтобы не было никаких сомнений в том, кто чья истинная пара.

— Значит, легенда является правдой? — спросила Джен.

— Легенда? Какая легенда?

— Что если один в паре умрет, то вскоре и другой последует за ним.

Райден и Богиня обменялись взглядами, прежде чем Богиня заговорила.

— Так часто бывает, но не потому, что один не может жить без другого, а потому, что тот, кто остался в живых, хочет следовать за своим партнером. Потеря связи между истинными парами настолько разрушительна, настолько травмирует, что немногие находят в себе силы, чтобы продолжать жизненный путь в одиночку, даже ради своего потомства.

Джен могла это понять, потому что она также чувствовала себя после потери Тодда. Она хотела сдаться, хотела умереть, но Мак ей не позволила. А потом появились ребята. Она была им необходима.

— Ты также нужна и Трейвону, — тихо сказал ей Райден, и она поняла, что он снова был в ее голове, и хотя это расстроило ее, но она спросила.

— Что вы имеете в виду?

— Трейвон очень похож на своего предка. Он находится на перекрестке, и решения, которые он принимает, определят путь его расы.

— Как вы смеете! — Джен вскочила на ноги вне себя от ярости. Ей было все равно, что она кричала в лицо Богу. Никто не мог говорить так об ее истинной паре. — Трейвон не имеет ничего общего с Аади!

Райден поднял руку, успокаивая Богиню. Он чувствовал ее ярость из-за того, что кто-то посмел вот так говорить с ее истинной парой. Тем не менее, это было по его вине. Он не совсем ясно выразился.

— Я не имел в виду Аади, малышка, — тихо сказал ей Райден. — Я имел в виду себя самого.

— Что? Вас? — гнев Джен исчез так же быстро, как и возник. — Но вы сказали, что он похож на своего предка…

— Так и есть. Трейвон — потомок моего брата, что делает его и моим потомком.

— Трейвон имеет отношение к Богу?

Недоверие в ее голосе заставило Райдена слегка улыбнуться.

— Так и есть.

— Это означает, что Аади…

— Он тоже один из моих потомков, — признал он с печалью в глазах. — Его поступки также сильно повлияли на меня, как и на Трейвона… но Трейвон должен перестать позволять воспоминаниям о нем влиять на каждое решение, которое он принимает. Он должен следовать за своим сердцем, или то, что только сейчас начинает возрождаться, умрет.

— О чем вы вообще говорите?

— Райден, — предостерегающе произнесла Богиня.

— Я знаю, но он принадлежит мне, Богиня. И я сделаю все, что смогу, — Райден повернулся к Джен. — Есть вещи, которые Трейвон должен признать и принять, о себе и о своем народе. Он не сможет этого сделать без твоей помощи, поддержки и понимания.

— Что я могу для этого сделать? — спросила она без колебаний, глядя на него, потому что знала, что она сделает все, что потребуется, потому что для нее Трейвон был всем, что имело значение.

— Любить его… — Райден потянулся к бусине, которую она носила, и малейшим толчком он отправил Дженнифер обратно к ее истинной паре. 

Глава 30

  Трейвон прижался лбом к куполу блока регенератора и стал молиться Богине так, как никогда раньше не делал прежде. Он пожертвовал бы всем: своей жизнью, своей честью, своим народом, если бы только Богиня вернула бы Дженнифер к жизни.

«Я могу это сделать для тебя, — гулкий, мрачный, коварный голос прошептал ему на ухо. — Сделать так, чтобы она не умерла. Чтобы она никогда больше не пострадала. То, чего ты, очевидно, сделать не можешь».

— Кто ты? — напрягся Трейвон.

«Неважно, но я могу дать тебе то, чего так жаждет твое сердце».

— Как ты можешь это сделать?

«Опять же, разве это имеет значение? Тебе лишь нужно только принести мне клятву, и я исполню твое самое заветное желание».

Кулаки Трейвона сжались, его взгляд пытался проникнуть сквозь густой белый пар, который заполнил капсулу регенератора. Его Дженнифер уже находилась там несколько часов, и он не мог ничего сделать, чтобы помочь ей.

«Я могу, — снова сказал голос. — Только присягни мне на верность, и я исполню каждую ее потребность. Много пищи, и она никогда не будет голодать. Покрытия, которые будут соперничать с ее красотой. Защита, при которой она никогда больше не пострадает. Ты снова и снова доказывал, что не можешь ее этим обеспечить. Она обязательно оставит тебя и найдет самца, который сможет о ней позаботиться, если ты не позволишь мне помочь тебе. Разве она не стоит того, чтобы просто лишь произнести простую клятву?»

— Она того стоит, как и многого другого, — пробормотал Трейвон, прикрыв глаза от мыслей о том, что как истинная пара он потерпел фиаско. Все, о чем говорил голос, было действительно так, его Дженнифер заслужила это все, и ему нужно было обеспечить ее этим, независимо от того, чего бы это не стоило ему.

«Поклянись мне!» — завопил голос.